Видео-рассказы

Духовные истории и свидетельства, которые вдохновляют и поучают

Почему люди долго живут

Однажды в Оптиной пустыни уже почивший престарелый игумен (много лет назад; ему было около восьмидесяти лет, он участник Великой Отечественной войны, был артиллеристом, остался жив, пройдя все четыре года войны) в каком-то совершенно бытовом разговоре вдруг мне задает вопрос: «Мелхиседек, а ты знаешь, почему люди долго живут?» Ситуация была бытовой и не располагала к переключению ума на такие философские рассуждения, и я пошутил, говорю: «Знаю, почему долго живут. Потому что у них сбалансированное питание и они соблюдают режим труда и отдыха». А он этой шутки о сбалансированном питании и соблюдении режима труда и отдыха даже не понял, потому что прошел войну. Какое сбалансированное питание? Дай Бог, там банка тушенки в день была, и то мы об этом не знаем, была или нет. Какой режим труда и отдыха? В монастыре без конца какие-то труды, проблемы, молитвенные подвиги. Говорит: «Нет, люди живут долго не из-за этого». И тогда я уже серьезно у него спрашиваю: «А почему, батюшка?» – «Они живут долго потому, что кому-то нужны». Вот когда человек нужен кому-то, он будет долго жить. Я потом практически сам, по своей жизни, в этом убедился. До армии я работал в Институте Склифосовского, в отделении нейрохирургии, и видел бесчисленные инсульты, трепанации черепа для спасения человека, видел уход за теми или иными людьми. И я на этой годичной практике сделал потрясающее наблюдение. Когда человек сам хотел жить и его родные и близкие хотели, чтобы он жил, он выкарабкивался. А если при всем этом была какая-то икона на тумбочке, крестик на груди (а это советское время) – это вообще была почти стопроцентная гарантия. А почему был уход со стороны родных и близких? Потому что замечательный человек. Мама, папа, бабушка, дедушка, муж... Так вот, чтобы долго жить, надо быть кому-то нужным. Надо уметь радовать. Поэтому наш замечательный святой отец Алексей Мечёв, который служил на Маросейке, говорил: «Будьте друг для друга солнышками». Если ты послал от себя какое-то маленькое участие, к тебе все равно это вернется. Апостол Павел говорил: «Сеющий доброе пожнет доброе, а сеющий злое пожнет злое; сеющий щедро пожнет щедро, а сеющий скупо пожнет скупо». Поэтому будем друг для друга солнышками и будем стараться это доброе настроение сохранить. Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

Дайте мне самого больного ребёнка

Людям, которые страдают от депрессий, страхов, неврозов, я всегда рассказываю историю Галины. Этот живой опыт можно брать и использовать в жизни. Это настоящий пошаговый план выхода из депрессии, так можно сказать. А узнала я её от Ольги и Алексея Ивановых. Вот, что они рассказали. – Когда мы усыновили ребенка с водянкой головного мозга, все крутили пальцами у виска. Но мы были спокойны, потому что для нас в этом и было настоящее Православие: действовать не по правде человеческой, а по правде Божьей. Помните, в Евангелии от Матфея в 18-й главе: «И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает». Кирюшку мы увидели в какой-то социальной группе по детям-сиротам. Ножки у него не ходили, но на видео от его лица шло такое сияние радости жизни, в речи его сквозил такой ясный ум и доброта, что наше сердце просто замерло. Мы прошли школу приемных родителей, собрали нужные документы и забрали Кирюшку домой. А так как у нашего сына стоял шунт, который не давал лишней жидкости скапливаться в голове, то раз в год мы ездили на осмотр в Москву к нейрохирургу Дмитрию Юрьевичу Зиненко. Этот такой удивительный верующий врач, который оперирует детей-сирот: уменьшает им головы, ставит шунты, направляет на грамотную реабилитацию – и дети расцветают, начинают говорить и ходить. А значит, у ребенка появляется шанс попасть в семью. Так вот, сидим мы, ожидаем приёма. Кирюшка смеется на руках, радостно болтает, хлопает в ладоши. И тут по коридору проходит медсестра. И удивленно так: – Ой, а это же наш Кирюша! Он у нас так долго в реанимации лежал, только няня Галина Валентиновна его и спасла своей любовью. Мы внимательно расспросили медсестру о спасительнице нашего сына. Оказалось, что Галина Валентиновна – это няня из детского дома Кирюши. – Часто детские дома не предоставляют ухаживающих, и сироты лежат в больнице одни, – рассказывала нам медсестра, – тут некого винить. Детей в детдоме полно, на всю группу три-четыре нянечки, зарплата копеечная. Кому охота неделями лежать с сиротой в больнице. Лежат эти малютки одни, молчат. Плохо им, больно – они все молчат. Жалко их. А вот Галину Валентиновну мы хорошо все знаем – примелькалась в отделении: она всегда ложится даже с самыми тяжелыми детьми. Вашего вот Кирюшку все на подушку свою клала, гладила и приговаривала: «Ты только выздоравливай, касатик, а уж мама тебя обязательно найдет!». Все процедуры, все уколы и горькие лекарства – все она с ним, с лаской, с теплотой такой, и вот малыш-то ваш и выкарабкался. Вон как расцвел! Естественно, после такого рассказа нам захотелось найти эту нянечку. Мы навели справки в Доме ребенка, нам дали её телефон и вот мы уже у неё в гостях в крохотной квартирке-«хрущевке». Галина Валентиновна оказалась пожилой энергичной женщиной, с плавной речью и живыми глазами. Во всех её высказываниях не было какой-то глубокой психологии или богословия – только мудрость Большого сердца. – Вы первые, кто меня нашел. 25 лет работаю в Доме ребенка, а впервые могу встретиться с тем, кого выкармливала из бутылочки. Да, повезло Кирюше с вами, повезло. Галина Валентиновна неторопливо наливает чай и рассказывает: – В Дом ребенка я устроилась только потому, что он – рядом с домом. А началось все с того, что я родила ребенка-инвалида. «Дурачка», как называли его бабки у подъезда. Кособокенький, маленький, глупенький, он из тех детей, которыми никогда не будешь гордиться. Умственно отсталый. Все советовали его «сдать». Родить еще, здорового. Я и сходила в Дом ребенка посмотреть, как там и что. Тогда это еще можно было, пускали всех. И поняла, что я не хочу, чтобы мой ребенок, моя плоть и кровь, лежал и смотрел в потолок. Один. Естественно, я, как и многие мамашки детей-инвалидов «истерила», обвиняла Бога, обвиняла мужа в бесчувственности. Мне казалось, что я одна на земле такая несчастная. Муж тоже страдал – но по-своему. По-мужски, молчаливо. Этого я тогда не понимала: что у каждого своя форма переживаний. И родила я потом здоровую дочь, но и это не сделало меня счастливой. Мужа я довела своими упреками, и он ушел. Мужчинам же что главное – чтобы дом был кусочком рая последи ада. Местом, где ему не нужно было бы воевать. И вот нужно было куда-то выходит на работу после второго декрета – и я вышла в Дом малютки. Зарплаты там у нянечек копеечные, свободные места всегда были. В 90-е бандиты построили огромный храм около моего дома, и я все ходила туда с вопросом к батюшке: «Почему Бог так со мной? За что?». Батюшка досадливо покашливал, ничего вразумительного не отвечая. Тогда кто в попы-то шел, не больно образованные люди. Но от встречи с батюшкой мне было как-то спокойнее, в храме пахло чудом и каждый вторник я ходила туда на кружок – читать Библию, чтобы в конце прочтения каждой главы сказать, что в Бога я не верю. Говорила эту фразу и уходила. Мне так хотелось этим православным испортить их благой идеал Бога, что я не пропускала ни одного занятия по Библии. И люди стали как-то уже даже меня ждать с моей фразой, при встрече здороваться и обниматься, у меня там завязались приятельские отношения, но Бог все также был далеко-далеко. А на работе меня ждали молчаливые дети. Это дома ребенок вертится, смеется, агукает, икает, опять смеется. Плачет, когда ему скучно или больно. А в Доме ребенка они молчали. Привыкли, что на их плач никто не реагирует. И это было так. Но не потому, что мы, нянечки, какие-то бездушные люди. Нет. Просто физически не реально успокоить и утешить двадцать младенцев двум людям. Поэтому и приходилось детей подстраивать под эту молчаливую систему. Когда кричи – не кричи, не придут все равно. Кормление и смена подгузников – строго по расписанию. А дома меня ждал мой умственно отсталый ребенок, мой «дурачок», который кое-как выучился говорить, стучать по кастрюлям, перебирать мои бусы и каждый раз кособоко ковылял мне навстречу, сияя улыбкой. Я снимала обувь, сажала его на колени, прижималась губами к его макушке, которая так вкусно пахла, и замирала от счастья… Он тоже сидел неподвижно, сидел долго, не умом, а сердцем понимая, что вот прямо сейчас мама рядом с ним заряжается силой и радостью, а он сам – согревается в её любящих объятьях. А на работе все те же молчаливые дети, которые спустя полгода как-то заставили биться моё замороженное сердце. На занятия по Библии я теперь ходила с другой фразой: «Дети-сироты – это ваш персональный позор, православные». Мне пытались собирать памперсы, игрушки, одежду. Но наш Дом ребенка был городской, его прекрасно финансировали, была своя система спонсоров. Детям нужны были родители. Дети умирали без родителей. В нашем Доме ребенка умирали от тоски абсолютно здоровые младенцы. Они словно знали, что никому не нужны и жить им незачем. Мне ребенка не давали – в мою-то однушку, да с нищенской зарплатой. И тогда я поразмышляла: что еще я могу сделать для этих брошенных детей? А ничего. Просто выполнять свою работу честно. И если руководство посылало ребенка на лечение или обследование – я всегда ехала. Потому что пролеченного и обследованного ребенка быстрее заберут с семью. Тут Галина Валентиновна прервалась и ласково погладила нашего сына по голове. - А Кирюшка ваш, да. Он мой внучок. Я так его и называла. Я знала, что даже с неходячими ножками его заберут. Потому что он – свет. Как и мой больной ребенок всю жизнь для меня был и остается светом. Мне потом батюшка сказал, что святой Иоанн Крондштадский советовал: «Когда тебе плохо – иди к тому, кому еще хуже». Вот и весь совет. Для всех несчастных людей. Замерзает душа наполовину от боли – иди к тому, который почти до пяток промерз. Начнешь для другого чего-то делать – и в действии-то и согреешься! И никогда не нужно на себя брать роль Бога. Никогда – решать кто и чего достоин. Пришла к нам как-то в детский дом маленькая лохматая женщина и говорит: «Дайте мне самого больного ребенка. Потому что здорового я не заслуживаю». Директор посмотрела на нее и говорит – да разве такая странная сможет вырастить ребенка? И отказала ей. А та в прокуратуру письмо написала. Оказалось, что эта худенькая 45-летняя женщина – талантливая педагог, которая всю жизнь работала с даунами, успешно с ними занималась, обучала речи, различным навыкам, устраивала на работу. А мы-то по внешности судили. Она потом несколько больных детей усыновила и выходила их, вырастила таких красавцев-парней. Мне внучки показывали в интернете. Так что всегда, когда приходит пара на знакомство с ребенком, то выходит наш врач Дома ребенка, озвучивает все диагнозы ребенка и самый плохой прогноз по здоровью. Потому что люди должны быть предупреждены, чтобы не возвращали потом детей. И потом врач уходит и оставляет женщину подумать немного. Тогда я остаюсь рядом с женщиной, которая задумчиво смотрит на сироту и говорю: «Ты сердце слушай. Оно никогда не обманет. Легко не будет – это точно, но в жизни появляется полнота, когда идешь по дороге жертвенной любви». Потом Ольга с Алексеем в благодарность поставили пластиковые окна в «хрущевке» Галины Валентиновны. Они смотрели, как сияют новенькие окна, а женщина в окнах неторопливо собирается на свой «кружок Библии», который никогда не пропускает. Они смотрели, вдвоём обнимая своего спящего сына, понимая, что никто и никогда не сможет сполна воздать за всю доброту и мудрость этой женщины. Только Господь. Согласно закону о тайне усыновлении имена героев этой реальной истории изменены. Мы сохранили только имя няни из детского дома – Галины, чтобы на Литургии вы помолились о ней, а также помянули в молитве тысячи сирот, лишенных спасительного тепла и любви родителей. Да покроет их Богородица Пресвятым омофором и поможет обрести семью! Елена Янковская

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

бандиты врачебные истории дети доброе слово дочь животные за пределами логики истории из жизни мама моя половинка Папа простая радость семья сын христианская любовь чудеса

Богородица спасла от аборта

Этот рассказ о том, как еще в советское время Пресвятая Богородица чудесным образом оградила одну женщину от страшного греха. У Натальи врожденный порок сердца. Замуж она вышла сразу после института. С мужем Валерием мечтали о детях. Но врачи через несколько лет брака поставили диагноз – бесплодие. В 35 лет, когда супруги уже перестали надеяться и заводить разговоры о детях, наступила долгожданная беременность. Новость об этом кружила голову, дарила надежду, счастье. Но врачи сказали Наталье, что из-за ее возраста и заболевания надо делать аборт: – Зачем вам, образованной и симпатичной женщине, больной ребенок? Это еще хорошо, если роды выдержите, не погибнете. Порок – это не шутка. Мы и здоровым не рекомендуем рожать после 35 лет. А у вас сплошные противопоказания: сердце, первая беременность, которая еще и поздняя. Опомнитесь, пока срок маленький. После 12 недель поздно будет… Это было в конце 1970-х, когда многие женщины считали аборт просто «операцией». Наталью врачи уговорили, вручили направление. Утром она шла на аборт. В руке сумочка с набором для больницы: халатик, ночная рубашка, тапочки, зубная щетка с пастой, книга. Наталья шла и плакала: «Почему со мной такое случилось? За что мне? Мы так всегда хотели детей!». Впереди перекресток. Не посмотрев на дорогу и светофор, она шагнула и попала бы под несущуюся машину. Но ее кто-то быстро схватил и потянул за руку. Беда миновала. Наталья обернулась: рядом с ней стояла незнакомка в длинном плаще, на голове ее был красивый платок. – Не ходи в больницу, не делай этого. Ты просила, и у тебя будет мальчик. Будет трудно, но ты справишься! – сказала добрая прохожая. Наталья хотела спросить, откуда незнакомка так много о ней знает, кто рассказал про направление на аборт и о желании иметь детей. Но загадочная собеседница исчезла. Наталья подумала, что, может быть, и не было никого. Тем более другие пешеходы испуганно окружили Наталью: – Женщина, вы бы осторожнее! Прямо из-под колес выпрыгнули. Наверное, спортом занимаетесь? Наталья грустно улыбнулась: – Каким спортом? С моим недугом разрешены только спокойные пешие прогулки – и то с перерывами на отдых. Я даже ребеночка не могу родить… Женщина решила ослушаться врачей, развернулась и пошла домой. У нее сразу улучшилось настроение, она стала мысленно составлять список, что надо купить для ребенка, представляла, куда с мужем поставит детскую кроватку, манежик … Будущая мама подошла к зеркалу и удивилась: лицо помолодело, мелкие морщинки разгладились, губы не как обычно, синеватые, а розовые. «Мы еще повоюем!» – сказала она себе. В женской консультации пытались «вразумить» пациентку, долго и строго читали лекции о детях-инвалидах, трагедиях при родах у немолодых женщин. Медики считали, что отказ идти на операцию – от игры гормонов, от перестройки организма. Дама просто «чудит». Гинеколог с медсестрой поведали страшные истории, как дети у матерей с врожденным пороком сердца жили недолго, при этом мучаясь, страдая. Только Наталья подумает, что медики искренне волнуются за нее, что надо последовать их рекомендациям, сразу вспоминает красивую незнакомку с добрым голосом: «Кто его знает, была или не была та женщина. Может быть, я желаемое за действительное выдаю (так давно мечтали о ребенке). Но это не важно, а главное другое: я могла попасть под машину и погибнуть, а со мной вместе и ребенок. А вдруг это предупреждение откуда-то сверху, что так делать нельзя?» Пациентка набралась смелости и твердо сказала доктору: – Делайте со мной что хотите, но я буду рожать! Появился мальчик: вес меньше 3 кг, слабенький, ноготки синенькие, сразу после родов не закричал. Врачи между собой переговаривались: – Не жилец, но что делать – будем бороться. Наталью почти месяц не выписывали из роддома, за новорожденным и мамой наблюдали специалисты. Когда муж приехал забрать свою семью, ему «деликатно» сказали, что хорошо, если младенец доживет до года. Наталья с любовью и терпением заботилась о ребенке – Грише: массировала маленькие пальчики на руках и ногах, кормила грудью, устраивала воздушные ванночки, пела колыбельные, когда укладывала спать. В любую погоду гуляла с ним в парке, приговаривая: – Дыши, малыш, свежим воздухом, набирайся сил и расти, только не бросай меня с папой, не уходи от нас, мы тебя любим! Гриша часто и долго болел. А однажды, когда ему было 2 года, температура поднялась до 40 градусов и не опускалась. Мальчика поместили в реанимацию. Прогнозы были неутешительные. Наталья с мужем умоляли врачей пустить их хотя бы на минуту, чтобы подержать за руку родного человечка, попрощаться с ним. – Хочу наглядеться на него, пока дышит, запомнить его, – плакала она, уговаривая медиков. – Я так не хочу терять его, так люблю его. Он, маленький и беспомощный, как тонкая травинка от ветра гнется. Неужели никто ему не поможет? Чудом удалось спасти ребенка. Однажды по дороге в парк Наталье встретилась бабушка. – Дочка, ты крести его. Помолись перед иконой Пресвятой Богородицы, Она поможет, как ласковая мать, не допустит плохого. Наталья была крещеной, но не верующей. Но тем не менее пошла в храм, который не закрывался в советское время, поговорила с батюшкой. Гришу крестили. Для таинства женщина сама пошила ему белую сорочку, полотенце. Во время крещения Гриша не плакал, не капризничал, не отвлекался, серьезно слушал молитвы. Помня совет пожилой прохожей, Наталья попросила певчую подвести ее к иконе Пресвятой Богородицы, Матери Божией. Молиться она не умела, стояла с опущенной головой, стеснялась поднять глаза на образ, только повторяла: «Пусть сын выживет, пусть будет счастливым, хорошим, умным». Прихожанка пыталась поддержать Наталью: – Поплачь, не стыдись слез. Перекрестись. Наша героиня подняла глаза и замерла: на иконе была изображена Та Самая Женщина, которая спасла ее и ребенка. Наверное, дважды спасла – от ДТП и от аборта. Наталья упала на колени перед образом: – Божия Матерь, спасибо Тебе, спасибо Твоему Сыну! Мальчик рос. Да, он был слабым физически, болезненным: аллергии, диатез, позже ровесников пошел, ему была присвоена 2-я группа инвалидности. Но женщина больше не плакала и ничего не боялась, когда ей в поликлинике или больнице с сочувствием говорили, что сын не доживет до 5 лет, потом – до 10 лет и так далее. Каждый раз она улыбалась и про себя говорила: «Ничего, с нами Бог, буду молиться Господу, Его Пресвятой Матери и Его святым!». Они с мужем стали ходить в храм, исповедоваться, причащаться. У них не было вопросов, есть ли Бог, где справедливость. Они знали, что в Церкви Христовой – сила, спокойствие и истина. Только там можно искать защиту и милость. Сын рос, учился на отлично, все предметы давались ему легко, с раннего детства определился с будущей профессией – мечтал стать биологом. Когда юноша окончил школу с золотой медалью и поступил в МГУ на биологический факультет, вся семья заказала благодарственный молебен Спасителю, а дома читали акафист Пресвятой Богородице. Когда Гриша был уже аспирантом, Наталья случайно встретила знакомого врача. Узнав о бывшем пациенте и его успехах, медик искренне обрадовался: – Это чудо, которое доказывает, что любовь и вера матери сильнее болезни и смерти. Хорошо, что тогда не сделали аборт… Сейчас Григорию 41 год, он доктор биологических наук, его приглашают читать лекции студентам в России и Европе. Где бы он ни был по работе, в какую бы командировку ни поехал, всегда находит православный храм. Гриша с детства, с самого крещения, помнит, что храм – как отчий дом. Там любовь и милость. Александра Грипас.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

алкоголь бабушка внутренняя сила врачебные истории дети доброе слово дочь животные за пределами логики испытания истории из жизни кротость мама молитва моя половинка покаяние простая радость семья сын христианская любовь чудеса

Восстановились милостью Божьей

В моей жизни были случаи, когда я явственно ощущал над собой руку Божию, когда Бог спасал меня, и происходили события, невероятные с точки зрения здравого смысла. Однажды, когда я ещё работал в медицине и был консультантом Минздрава СССР, меня вызвали по санитарной авиации в Сухуми (Абхазия) к тяжелобольному ребёнку. Он утонул, его реанимировали, и он находился в республиканской детской больнице. Я приехал, осмотрел ребёнка, установил диагноз: тяжёлая гипоксическая энцефалопатия, смерть коры головного мозга. Я даже сделал выговор врачам — реаниматологам и невропатологам: зачем меня вызывали? Врачи смутились и сказали, что вызвали меня по настоянию родителей. Это было в Сухуми, а ночевать меня повезли в Гагры, к родственникам больного ребёнка. Когда я вошёл во двор их дома, навстречу мне вышла пожилая женщина с большим блюдом лобио в обеих руках. Увидев меня, она открыла рот от удивления, ахнула, взмахнула руками, схватилась за голову. Блюдо упало и разбилось. Я не понял, в чём дело. Потом выяснилось, что, когда с ребёнком случилась беда и он не выходил из комы несколько недель, его бабушке приснился сон, где чей-то голос говорил: «Вызывайте из Москвы консультанта Анатолия Ивановича Берестова», — и она видела моё лицо. Они не знали, есть ли такой консультант, но настояли, чтобы меня нашли. Её реакция на моё появление была связана с тем, что именно меня она видела во сне. Они уговорили меня взять ребёнка с собой в Москву. Я взял его, хотя мне и не верилось, что ему чем-то можно помочь. И тут произошло неожиданное: в Москве к нему вернулось сознание, и мы выписали его из больницы здоровым. Это было настоящее чудо Божие. Другой потрясший меня случай произошёл летом 1996 года, когда я уже служил в храме святого преподобного Серафима Саровского при институте трансплантологии. Я крестил семью из четырёх человек: мужа, жену и двух мальчиков тринадцати и четырнадцати лет. Оба мальчика страдали эпилепсией, а у их матери был рассеянный склероз в тяжёлой степени. Она уже не могла ходить, её привезли на коляске, она передвигалась только с поддержкой. И вот, когда я читал запретительные молитвы, необходимые при подготовке к Таинству крещения, запрещающие дьяволу владеть душой человека, оба ребёнка грохнулись в эпилептическом припадке. Все бросились к ним, а я сказал: «Остановитесь. Не бойтесь. Сейчас у них этот припадок пройдёт, и он будет последним в их жизни». И действительно, вскоре они пришли в себя, поднялись. Это было десять лет назад. За эти годы у молодых людей (теперь они уже взрослые) больше не было припадков. После крещения детей ко мне подвели их мать. Я окрестил её и предложил помочь вернуться на место. А она вдруг говорит: «Ой, не надо, я сама теперь дойду». Оказалось, что к ней вернулась способность ходить. Я в окно наблюдал, как она шла без коляски, хотя её и поддерживали за руки. Как невропатолог я знаю, что если человек при рассеянном склерозе перестал ходить, то уже никакими медицинскими средствами его двигательные способности не восстановишь. Опять Господь-Промыслитель помог. И много таких историй. Очень много. Игумен Анатолий (Берестов), руководитель реабилитационного душепопечительского центра на Крутицком подворье, доктор медицинских наук, профессор, г. Москва. Из книги С. Романова «Меня спас Бог» (Российская православная газета «ВЕЧНЫЙ ЗОВ»).

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

врачебные истории дети за пределами логики испытания истории из жизни мама моя половинка семья чудеса

Малышка

- Ты еще молодой, куда вам дети, - причитала в трубку свекровь. Настя сидела рядом с мужем и смотрела в свой телефон. Рома косился на жену. А она делала вид, что ничего не слышит и не обращала на него внимания. - Как только родит, сразу делай тест. Сто процентов – это не твой ребенок! – мама продолжала поучать сына. – Я бы на твоем месте уже сейчас сделала. Потом будешь всю жизнь воспитывать чужого отпрыска. Молодой человек только молча слушал, понурив голову. Мама для него была авторитетом. Единственный раз, когда он пошел против ее воли – это когда женился на Насте. Жену он любил, а маме не нравилось, что какая-то девчонка отобрала у нее сына. Не хотелось ей делить его любовь с другой женщиной. Настя понимала, что свекровь ее не любит. Сначала она старалась всеми силами ей понравится, но потом поняла, что проблема не в ней, а в одинокой женщине, у которой кроме сына никого нет. Понимать она понимала, но жить с этим было тяжело. За спиной у молодой невестки свекровь настраивала сына против жены. Когда очернение невестки не помогло, она придумала новую тактику – убеждала сына, что забеременела Настя от другого, чтобы женить на себе приличного мальчика с деньгами. Вот сейчас в очередной раз Настя помимо своей воли слушает, как льется на нее поток грязи в телефонном разговоре заботливой мамочки с сыном. Рома думает, что жена не слышит его разговор в наушниках. Но сейчас дело не в наушниках, а в том, что молодая женщина устала от оскорблений. Настя встала и, сославшись на плохое самочувствие, ушла в комнату. Легла и напевая песню, попыталась уснуть. Хотелось плакать, но она понимала, что ее волнение перейдет к ребенку. Она решила для себя, что, когда на душе тяжело, будет петь для малышки, чтобы она чувствовала, что ее любят и она под защитой. Закончив петь Настя вскоре заснула. Рано утром Рома ушел на работу. Не поцеловав ее, как раньше, перед уходом. Свекровь, следуя пословице «вода камень точит», медленно вбивала сыну в голову мысль, что нужно расстаться с неверной женой. Настя проснулась от того, что хлопнула входная дверь. Одновременно с этим живот пронзила острая боль. Молодая женщина лежала, надеялась, что боль утихнет. Но легче не становилось. Позвонила мужу, тот сказал, чтоб не накручивала себя. - Потерпи до вечера, - уговаривал Рома жену, как будто в ее силах было просто так взять и прекратить боль. - А если это опасно? – волновалась Настя. - Хочешь, маму попрошу приехать? – предложил муж, но Настя сразу же отказалась. Рома не знал, что жена в курсе происходящего за ее спиной. Свекровь всегда наигранно улыбалась в лицо невестке. Сам же Рома не был ни на стороне мамы, ни на стороне жены. Разрывался между двумя любимыми женщинами, пытаясь всем угодить. Может за это и полюбила его Настя, что характер у него мягкий. Но в супружеской жизни это оказалось большим минусом. Молодая жена только надеялась, что с рождением ребенка муж станет более решительным. Потерпев еще час, Настя вызвала скорую. Муж, видимо, был на совещании, трубку не брал, написала ему сообщение. Свекрови не звонила. Так одна и поехала в больницу. Женщину срочно доставили в родзал. Настя словно со стороны наблюдала за происходящим. Ей сделали укол, суетились вокруг и что-то объясняли. Поняла только, что ребенок родится раньше положенного срока. Неожиданно она осознала, что ее жизнь изменится навсегда. Было почему-то страшно. Как будто она падает в черную бездну. Что-то огромное тащит ее вниз. В какой-то момент ей показалось, что она покидает свое тело. И когда она оцепенела от страха, от ощущения безысходности, она почувствовала что-то теплое. Маленький лучик света, словно луч надежды загорелся рядом с ней. И темнота постепенно отступила. Настя снова ощутила боль. Вокруг суетились люди в белых халатах. - Еще немного, давай, Настюша, потужься, это почти закончилось, - теплая рука пожилой акушерки сжимала ее руку и, поглаживая ее, женщина ласково шептала роженице ободряющие слова. Остальной персонал суетился вокруг появляющегося на свет малыша. Наконец, сильная боль, и все закончилось. Неожиданно молодая женщина почувствовала облегчение. Боль стихла и Настя обессиленно расслабилась. Теперь ей хотелось спать. В помещение была тишина. Казалось бы, очень кстати, никто не мешает отдохнуть. На секунду подумала об этом Настя и тут же насторожилась. - А разве малышка не должна кричать? – обеспокоенно спросила роженица. Акушерка сильнее сжала ее руку. Медперсонал молчал. Молодая женщина попыталась рассмотреть, что с ее малышом делает одна из медсестер. Но та, повернувшись к роженице спиной, суетилась вокруг ребенка. - Как она? – умоляюще спросила Настя. - Вам нужно отдохнуть. Ребенок не успел принять правильное положение, так как роды преждевременные. У Вас большие разрывы, - обрабатывал роженицу врач. - Что с малышкой? – не унималась Настя. - У нее же все хорошо! – утвердительно заявила молодая мамочка. - Ребеночек раньше времени родился, - повторился врач. – Мы сделаем все возможное. Сейчас Вам нужно о своем здоровье беспокоиться. Пожилая акушерка отпустила Настину руку и принялась убирать вокруг. Молодая женщина закрыла глаза и окунулась в воспоминания. - Я беременна, - с сияющими глазами и сгорая от нетерпения сообщить эту новость своему парню, Настя, наконец-то, дождалась Рому с работы и обрадовала его. Она надеялась, что Рома обрадуется... Они не раз обсуждали эту тему и ее молодой человек знал, что Настя хочет ребенка. Сам он тоже признавался, что мечтает о детях. Но в тот момент будущий папочка только растерянно улыбался. Это она потом случайно наткнулась в телефоне на его переписку с мамой. Где свекровь убеждала сына, что его девушка корыстная провинциалка. «Вот увидишь, не пройдет и месяца, как она заявит тебе, что беременна!». Эти слова постоянно стояли у Насти перед глазами. Свекровь, как накаркала, действительно в итоге так и получилось. И только после свадьбы девушка поняла, какая ее свекровь на самом деле. Улыбающаяся напоказ и склочная у нее за спиной. Но муж виду не подавал. Конечно, Настя видела, что ребенок не входил в его планы на ближайший год. Тем не менее, он мужественно принял эту новость и смирился с этим. Он будет хорошим папой, была уверена Настя. Но эта вода, которая лилась из уст его мамы, отравленная ее материнской ревностью, постепенно подтачивала любовь сына. Рома все чаще задерживался на работе, меньше внимания уделял жене. Настя чувствовала, как ему тяжело и старалась окружать его заботой. Конечно, иногда было настолько обидно, что хотелось швырнуть тарелку о стену или накричать на мужа. Но, понимая, что этим ничего не изменишь, она замыкалась в себе, ссылаясь на плохое самочувствие или усталость, уходила в комнату и тихонько пела песню про доброго ангела мира. Покойная мама всегда говорила дочери, что если хочешь изменить мир, начни с себя. Все 7 месяцев беременности Настя старалась изменить себя. Девушка верила, что их малыш будет ангелом, который принесет мир, и отношения со свекровью наладятся. И сердце пожилой женщины растает. Она примет ее в свою семью и перестанет настраивать против нее сына. После всех процедур Настю отвезли в палату. Акушерка помогла ей перелечь на больничную койку и поправила подушку. - Почему мне ее не приносят? – спросила Настя. - Ты не волнуйся, детка, - улыбнулась женщина. – Малышка в надежных руках. Насте казалось, что целая вечность прошла. Внутри нее была пустота, никто не шевелился, не билось маленькое сердечко. За время беременности она так привыкла, что с ней рядом маленький человечек. А сейчас ничего этого не было. Она с надеждой смотрела на эту пожилую женщину, которая, видимо, к каждой роженице была так добра. Всех называла ласково или по имени, или деточка, или доченька. Если бы не она, Настя не выдержала бы напряжения. Вскоре в палату зашел врач. Строгий и напряженный. Акушерка, поспешила удалиться. - Вы уже дали имя новорожденной? – спросил доктор, стараясь не смотреть пациентке в глаза. - Зоя, - быстро выкрикнула Настя. – Зоенька. - Мне очень жаль. Мы ничего не смогли сделать. Зоя не выжила. - Почему не смогли? Что это значит? – Настя пыталась заглянуть доктору в глаза. сказать: «Вот же я, здесь. Вы что-то перепутали. Это ведь не мне Вы хотели сказать…» - Примите соболезнования, мы… Дальше она не слушала, молодая мама начала кричать. Она 7 месяцев держалась. Терпела и надеялась на это маленькое чудо, которое принесет в ее мир и в ее семью радость. Ей хотелось кричать, когда она прочитала переписку свекрови с мужем, когда она слышала, как свекровь говорит с сыном о ней: «Как там эта? Твоя девка, эта потаскуха…». Все 7 месяцев она молчала. Все это можно было перетерпеть. Ради этого чуда… - Почему мне ее не приносят? – дрожащим голосом спросила девушка, как только перестала кричать. - Я хочу ее видеть! – по щекам Насти катились слезы. – Вы мне не показали ее. Разве маме не должны показать ее ребенка, когда он родился? - Девочка была очень слаба… - А сейчас? – не унималась молодая женщина. - Сейчас она что? - Она умeрла, мы все что могли сделали… - Я могу ее увидеть? - Девочка… - начал врач. - Принесите мне ее! – перебила его безутешная мама. Как не уговаривал ее доктор, что это тяжело для нее будет, молодая мама не соглашалась с его доводами. Ей нужно было увидеть свою дочку. Хотя бы попрощаться должна она с ней. Она не может позволить, чтоб у нее просто отобрали частичку, которую она с таким нетерпением ждала. Через несколько минут ей принесли маленький сверток. Медсестра протянула мамочке ее бездыханного ребеночка. Врач с медсестрой переглянулись. Другие две женщины, что были с ней в палате, отвернулись от соседки и тихонько плакали. Настя аккуратно взяла свою малышку. Она была еще теплая. Сморщенный комочек ей казался похожим на светлого ангелочка, который вытащил ее из той бездны, в которую она падала. Молодая мамочка прижала малышку к себе и закрыв глаза, запела: Поднимая крылья, воспевая жизнь, Сказки станут былью, устремляясь ввысь. Милосердный ангел с пламенем в груди Вдруг протянет сердце: «На, - бери!» Доктор и медсестра опустили глаза вниз. А мамочка, с улыбкой и слезами на лице тихонько продолжала петь. Ее тонкий голос, эхом ударяясь о стены палаты, звучал в абсолютной тишине. Никто не решался пошевелиться и заговорить. Молодая девушка, закончив, начала петь сначала. Так продолжалось минут пять. В конце концов пожилая акушерка, которая стояла за дверью и слушала, тихонько вошла в палату. Подойдя ближе, она оцепенела на мгновение, а потом начала дергать доктора и медсестричку, показывая на малышку. Маленькие пальчики слегка пошевелились и девочка сделала вдох. Медперсонал засуетился и Настя открыла глаза. - Божечки мой! – охнула акушерка. - Это невозможно, - растерянно пробормотал доктор. И девочка заплакала. Другие роженицы подскочили к Настиной кровати и изумленно смотрели на это чудо. Малышку забрали для осмотра. А молодая мама, обессиленная, заснула с улыбкой на лице. Всю беременность она разговаривала со своей малышкой. Пела ей песню и любила ее всем сердцем. Несмотря на негатив вокруг, она старалась окружить свою малышку любовью. Зоя, имя, которое в переводе с греческого означает жизнь, чувствуя любовь мамы, боролась за свою жизнь. Между ними была невидимая связь, которая с каждым днем привязывала их друг к другу. Может этим мама и спасла свою девочку, дав ей шанс родиться на Земле. Тоненькие ниточки, которые с каждым днем становились все прочнее, связали их, чтобы вместе пройти свой путь на Земле. Девочка быстро пришла в норму. Мужу со свекровью показали малышку, пока Настя спала. Когда к вечеру они пришли в палату к молодой мамочке, девушка почувствовала, что что-то изменилось. В первый раз свекровь ее обняла и в глазах ее блестели слезы. Конечно, она не призналась невестке в своих действиях за ее спиной, она была гордой женщиной, но теперь ее улыбки были искренними. Зоя была похожа на папу. Этот маленький ангел действительно пришел с большим пламенем в груди, которое согрело не только ее маленькое сердце, но и растопило лед в сердце бабушки. С рождением Зои мир вокруг нее стал добрее...

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

внутренняя сила врачебные истории дети животные за пределами логики истории из жизни исцеление кротость мама моя половинка простая радость семья сильная личность сын христианская любовь чудеса

Случай в больнице

… В дверь приёмного отделения районной больницы торопливо постучали. Медсестра, с трудом справляясь с остатками сна, поспешила открыть. - Кто же там в 3 часа утра? На заснеженном пороге обдуваемая морозным ветром, стояла женщина. На вид ей можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет. Застиранная, видавшая виды одежда неопределённого цвета мешковато висела на худощавом теле. Волосы с проседью были не ухожены и кое - как собраны в узел. Куртка явно её не согревала, но женщину это не беспокоило – в руках она бережно держала странный кулёк из потрёпанного пальто и ещё какой – то тряпки, по виду напоминавшей пуховый платок. - Помогите, прошу Вас, врача! Медсестра с недоверием взглянув на столь раннюю посетительницу, впустила её в кабинет. Вдруг из кулька раздался слабый писк. - Кто у тебя там? Женщина развернула пальто и медсестра увидела совсем ещё крошечного ребёнка. Малыш явно замёрз и нуждался в медицинской помощи. - О, Господи! Откуда он? Твой? - Нет. Нашла на остановке. Помогите! Медсестра быстро позвонила в детское отделение. - Александр Николаевич, подойдите в приёмную. Здесь ребёнок, возможно с обморожениями. Детский врач после беглого осмотра быстро забрал ребёнка, на ходу крикнув медсестре, чтобы срочно звонила в реанимацию. Женщина неуверенно топталась у порога. - Скажите, а можно мне завтра навестить ребёночка? Медсестра, набиравшая номер реанимации нетерпеливо отмахнулась от неё. - Не мешай! Некогда. Женщина развернулась и тихо вышла из здания. Её растрёпанные волосы тут же подхватил холодный ветер, но она даже не заметила этого. В её глазах застыли непролитые слёзы. В памяти всплывали давно забытые, глубоко спрятанные моменты её жизни. Счастливый брак с Олегом, рождение дочки. Первый шаг Лизоньки и счастливые глаза мужа. И тихое, одними губами – « люблю тебя!» А потом … авария. Сочувствующий взгляд врача – простите, их спасти не удалось… Ветер трепал полы её старенького пальто, а память беспощадно возвращала Маргариту в те страшные дни, когда не осталось сил плакать, вспоминать, жить. На работу в свою любимую школу она так и не вышла. Да, что там на работу – она так и не вернулась к жизни, похоронив себя в своей квартире, где каждый уголок, каждое фото напоминало о её прошлом. И, казалось бы, с годами она уже смирилась, научилась не заходиться рыданиями каждое утро, смирилась с бессонницей и болью. И, вдруг этот пищащий комочек, заставивший одним своим взглядом сильно биться сердце. Неужели оно ещё живое? Так странно… Рита решила обязательно навестить ребёнка. И только сейчас подумала - а это мальчик или девочка? За окном уже светало. Рита едва не побежала к входной двери, но вдруг застыла у зеркала в прихожей. На неё смотрела растрёпанная, опустившаяся старуха. - Меня же такую даже на порог не пустят! Она быстро разделась и зашла в ванную. Вдруг на всю окружающую обстановку она взглянула другими глазами. Сантехника давно не мыта, на стенах непонятно какого цвета краска, кое – где отвалилась плитка. Это всё надо исправить! Но - потом… На скорую руку помыв ванну, Рита приняла душ и помчалась одеваться. Это тоже оказалось непросто. За годы, проведённые словно в коме, одежда, не имевшая надлежащего ухода, пришла в негодность. Перевернув всю гардеробную, она наконец нашла приличное платье, которым давно не пользовалась. - Фен. Где - то был же фен… Рита сильно нервничала и торопилась, сама не понимая отчего. Внутренняя пустота, с которой она так долго жила и уже свыклась, вдруг ушла. Даже дышалось как – то подругому. Вот, наконец волосы приведены в порядок и можно идти. Женщина достала из гардероба дублёнку и тёплую шапку и помчалась в больницу. На пороге приёмного отделения она вдруг занервничала, но быстро взяв себя в руки, открыла дверь. - Девушка, подскажите, могу я пройти к ребёнку? Его сегодня ночью принесли. - Кем Вы ему приходитесь? – медсестра с интересом взглянула на симпатичную, хорошо одетую девушку. - Я… - Рита смутилась – Я его нашла и принесла сюда. Медсестра недоверчиво взглянула, вспоминая, что по смене ей передали о ночном происшествии и о бродяжке, которая принесла ребёнка. - Вы??? Странно. Ну, хорошо, сейчас узнаю. - Алло, детское? Александр Николаевич, Вы ещё не сменились? Тут девушка пришла, хочет подкидыша навестить. Впустить? Хорошо, спасибо. - Проходите в детское. Прямо по коридору и направо. Рита, поблагодарив медсестру, быстро направилась в отделение. Едва войдя, девушка встретила вчерашнего врача. Только сейчас она рассмотрела его, Высокий, лет сорока мужчина с карими глазами, в уголках которых залегли усталые морщинки. - Так это Вы принесли нашего подкидыша? Я Вас даже не узнал. Девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. - Можно мне пройти к нему? - К ней, Это девочка. Да, можно. Рита вдруг почувствовала, как на неё накатывает темнота. Девочка. Доченька… Очнулась девушка на кушетке от резкого запаха, исходившего от кусочка ваты. - Что с Вами? Обеспокоенный взгляд врача пронизывал. Рита давно не встречала в чьих – то глазах такого участия. Из её глаз скатилась слезинка. Сначала одна, потом… Потом слёзы неудержимым потоком хлынули и с ними девушку покидало чувство отрешённости, боли и безысходности, освобождая в душе место чему – то светлому, чистому, живому. - Знаете что? Не ходите к ней сегодня. Она всё равно спит. Я сменяюсь сейчас. Приглашаю Вас на чашечку кофе и Вы всё мне расскажете. Хорошо? Рита кивнула, вдруг почувствовав непреодолимое желание кому – то всё рассказать. Впервые, с тех самых трагических событий. Кофе. Он был таким ароматным и вкусным, словно она пила его впервые в жизни. Они долго сидели в этом тёплом, уютном кафе и говорили, говорили, говорили… - Я хочу её забрать. Помогите мне! Александр сочувственно посмотрел в полные надежд глаза девушки. - Даже не знаю… Давай на «ты», хорошо? Рита, ведь у тебя нет работы, так? И ты не замужем. Вряд ли… Боль, а затем какая – то жёсткая уверенность появилась во взгляде этой хрупкой, раздавленной горем, девушки. - Я всё исправлю. Я найду работу. Вернусь к жизни. Я сумею! Эта девочка нужна мне, понимаешь? Она нужна мне!!! Александр с какой – то затаённой гордостью взглянул на эту едва знакомую девушку и с уверенностью сказал: - Сделаю всё, что в моих силах. Можешь на меня рассчитывать. И потянулись бесконечные бюрократические тяжбы. На работу Риту взяли с радостью, ведь такого учителя, сочетающего в себе как доброе, участливое отношение к каждому ученику, так и строгое воспитание, найти было сложно. Когда девушка пришла в школу в свой первый рабочий день, она жутко волновалась. Но, едва войдя в класс, вдруг ощутила себя как дома, словно и не было этих лет. Но вот с замужеством было сложнее. Вернее – никак. Девочку распределили в Дом малютки. Рита постоянно навещала Марию, так назвали малышку, и её уже хорошо знали в Доме ребёнка и также знали о том, что девушка прикладывает все усилия, чтобы удочерить Машеньку. Однажды, когда Рита была на работе, ей позвонили из Дома ребёнка. Звонившая нянечка сообщила, что фото Машеньки, размещённое на сайте как и фото других воспитанников, увидела пара из США и заинтересовались ей. Рита едва не выпустила телефон из рук и, отпросившись с работы, помчалась к Александру. - Что мне делать? Её могут забрать, понимаешь? Забрать!!! Риту трясло, слёзы градом катились из глаз. - Успокойся. Мы успеем. Паспорт с собой? Рита непонимающе кивнула. Взяв такси, Александр уверенно усадил плачущую девушку в машину. Такси остановилось у ЗАГСа. - Мы оформим брак. Времени на раздумья нет. Уверенный голос Александра вселял в неё надежду, а в голове билась только одна мысль – успеть, только бы успеть! Рита не знала, как Александру удалось уговорить работников ЗАГСа, только уже через неделю они расписались и отправились оформлять опеку на Машеньку. - Тебе придётся переехать ко мне. Органы опеки будут проверять жилищные условия. И, кроме того, лучше чтоб они не догадались, что наш брак фиктивный. Рита соглашалась со всем, полностью положившись на Александра. Только бы успеть… В этот день ярко светило солнце. Александр и Рита стояли на крыльце Дома малютки. Девушка бережно держала в руках свою драгоценную ношу – маленькую девочку, полностью изменившую её жизнь. Рядом стоял её муж, нежно любящий, но пока скрывающий свои чувства к этой слабой, но такой сильной девушке. Впереди их ждала долгая и счастливая жизнь. А, где – то высоко в небе, глядя на них улыбались Олег и Лизонька. Всё получилось! Их план удался… Автор неизвестен.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

внутренняя сила врачебные истории дети животные истории из жизни моя половинка простая радость семья школа

💝 Помогите шестерёнкам проекта крутиться!

Ваша финансовая поддержка — масло для технической части (серверы, хостинг, домены).
Без смазки даже самый лучший механизм заклинит 🔧

Поддержать проект

Я много лет не различал цвета, а сейчас вижу

Эту историю мне рассказал знакомый священник, отец Димитрий. Она произошла, когда он служил на Лонг-Айленде, в единственном в США православном храме в честь святой Параскевы. В нашем городке я был военным капелланом и нередко посещал отставников. Они, хоть и не были православными, тоже иногда нуждались в совете духовного лица. И каждый год 11 ноября, когда в США отмечается День ветеранов, они приглашали меня на праздник. Так было и в 2013 году. После официальной части мы все отправились в кафе, и там руководитель местного отделения Американского легиона (организация американских ветеранов боевых действий, созданная после окончания Первой мировой войны военнослужащими американских экспедиционных сил 1917–1918 годов. — Прим. ред.) познакомил меня с человеком по имени Майкл, который ходил с помощью специальной трости для слепых. Мы разговорились, и он сказал, что хотел бы зайти ко мне в церковь. Я спросил: «Вы хотите получить святую воду?» — «Какую воду?» — «Из нашей часовни». Но ни о какой святой воде и ни о какой часовне он ничего не знал. Я рассказал ему, что святая Параскева считается небесной покровительницей тех, у кого проблемы со зрением. И что у нас в часовне есть вода, освящённая в самой первой в мире церкви в честь этой святой, которая находится в Стамбуле: сосуд с ней был доставлен к нам в 1969 году, когда было решено построить часовню. А теперь там ещё и святой источник. Но Майкл сказал: «Нет-нет, я просто хочу попросить разрешения тренировать мою собаку-поводыря на лужайке рядом с храмом». У него тогда как раз появилась новая собака, и он занимался с ней на площадке около школы, но оттуда его попросили: мол, он слепой, собаку полностью контролировать не может, а вокруг дети играют — опасно. Я ответил: «Конечно. Но почему бы вам и в храм не зайти?» В тот же вечер я получил от него по электронной почте большое письмо. Он писал, что это Господь нас свёл и что он хотел бы прийти на исповедь, чего не делал много лет. И он пришёл. Перед исповедью он рассказал мне о своей жизни. Отец бросил их с матерью, и та покончила с собой на глазах у сына. Рос Майкл в приёмных семьях, много раз убегал, в 18 лет поступил на военную службу, через 6 лет ушёл в отставку, обзавёлся семьёй и поселился на севере штата Нью-Йорк. Работать он устроился водолазом-спасателем. Однажды в 1989 году ему довелось участвовать в спасении тонущего корабля, на котором произошла утечка каких-то химикатов. Трое участников этой спасательной операции умерли. У многих других обнаружили рак. У Майкла тоже нашли опухоль. Ему пришлось перенести около сотни операций, пройти множество курсов химиотерапии, после чего он стал терять зрение. Когда мы с ним встретились, он был официально признан слепым: правым глазом ничего не видел, а левым в лучшем случае различал тени. В тот день я слушал его исповедь два часа и был тронут до слёз. Он не был православным, поэтому я не возлагал на него епитрахиль, а слушал его и молился о нём. И вдруг, когда уже заканчивал читать молитву, я почувствовал, как кто-то похлопал меня по макушке. По телу у меня прошла дрожь. Но рядом никого не было… Потом Майкл рассказал, что испытал то же самое. Не понимая, что происходит, мы вышли на улицу, где нас ждала его жена, и все вместе спустились по ступенькам в нашу часовенку со святым источником. Там он смочил глаза святой водой и вдруг сказал: «Здесь женщина». Я подумал, что он имеет в виду икону святой Параскевы — наверное, как-то заметил её тем глазом, который мог различать тени. Но он возразил: «Вы не поняли! Я много лет не различал цвета, а сейчас вижу, какого цвета у вас глаза! И эту икону вижу, и эту часовню!» Его жена, мой помощник и ещё один священник, спустившийся в часовню из церкви, — все мы плакали. Вечером Майкл написал мне: «Как я могу вас отблагодарить?» Я ответил: «Я ничего не сделал. Благодари Бога! Да, были люди, которым святая вода помогала решить проблемы со зрением, но никто не приходил и не говорил мне, что был слепым и прозрел. Ты первый». Через несколько дней мы снова встретились, и я сказал ему: «Майкл, ты получил исцеление не от меня, мне просто повезло быть рядом. Это было как разряд молнии». Но он ответил: «Нет, вы не понимаете…» Оказывается, накануне нашей встречи он хотел… покончить с собой. За два дня до того, как мы встретились, врач сказал ему, что поражение затронуло не только зрение, но и слух, и скоро он, вероятнее всего, ещё и оглохнет. И он подумал: «Господи, ну хорошо, Ты забрал у меня глаза. Но теперь я не смогу даже слышать голоса людей. Лучше просто возьми меня, я больше не хочу жить». На следующий день Майкл вышел на шоссе в ста метрах от нашей церкви. Он слышал, как мимо проносятся автобусы… Потом он рассказывал: «Я знал, что нужно было сделать семь шагов, чтобы выйти на середину проезжей части, — и всё будет кончено. Но проехал один автобус, второй, ещё один — и каждый раз меня что-то останавливало. А на следующий день я встретил вас и произошло это чудо, — говорил он. — Я тогда подумал: если у нас хватает веры, чтобы дождаться чуда, чудо обязательно происходит». Он ещё много раз приходил ко мне, обычно утром, и мы часами разговаривали. Потом он впервые пришёл на литургию, признался, что никогда ничего подобного не видел, и стал ходить постоянно. Через пару недель после исцеления он спросил: «А есть в православной церкви святые из американских индейцев?» Я удивился, почему он об этом спрашивает, и он объяснил: «Первое, что я увидел — это была не икона святой Параскевы. Это была женщина, которая там стояла. Она посмотрела на меня, на вас, и улыбнулась. Её имя звучало примерно как Теттотоко». «Теотокос?» — переспросил я. «Да!» — заволновался он. «Майкл, этим греческим словом именуют Богородицу», — сказал я. Через несколько дней он пошёл в транспортное управление получать водительские права. Дежурная удивилась: «По документам вы незрячий, как вам удалось вылечиться? Вы принимали какие-то лекарства или сделали операцию?» Он ответил: «Нет, просто православный священник помолился надо мной». Женщина пришла в замешательство и побежала к начальству. От Майкла потребовали медицинское подтверждение. Но он сказал: «Позади вас в углу есть дверь, на ней табличка» — и прочитал надпись на этой табличке. Только после этого ему выдали права. Но к окулисту он всё-таки пошёл. В этот день он даже не отвечал на звонки. На следующее утро я всё-таки дозвонился и спросил, что сказал доктор. «Врач сказал: “Но по всем медицинским показателям вы слепой! Как вы можете видеть при таком повреждении зрительного нерва?!”» Через несколько месяцев Майкл переехал в другой город. Теперь у него своя ферма. После него ко мне часто приходили слепые и просили прочитать ту же молитву. Но я отвечал: тот человек пришёл ко мне не за этим, он пришёл исповедаться, он прежде всего хотел, чтобы исцелилась его душа. Приходили и больные раком, просили о них помолиться. Я плакал, мне их было жалко. Наконец я позвонил своему духовному отцу и спросил: «Что происходит, почему эти люди идут ко мне? У меня же нет никакой силы». И он ответил: «Продолжай плакать и помни, что не ты это сотворил». Да, это было чудо, и я не могу его объяснить. Но тех чувств, которые я тогда испытал, я не испытывал ни когда женился, ни когда родилась моя дочь, ни когда меня рукополагали в священнический сан. Православие Майкл пока не принял, но мы часто общаемся, и я молюсь, чтобы однажды он крестился. Да, чуть не забыл! Позже мы с Майклом вычислили: то роковое отравление, с которого всё началось, он получил в день, когда Церковь отмечает память святой Параскевы… Автор истории: Злодорев Дмитрий

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

врачебные истории дети доброе слово дочь животные за пределами логики истории из жизни исцеление молитва моя половинка Папа покаяние простая радость семья сострадание сын чудеса

Поп ты или нет

Поп ты или нет? Навсегда запомнил отец Евгений этого парня. Хотя и давно это было. Нет! Сначала забыл. Прогнал и забыл… Пришел тот парень в храм днем. Прилично одетый, но помятый, грязный и хорошо пьяный. Литургия закончилась, но народ еще был. Пришел, плюхнулся на лавку. От него заметно разило. — Уже и в храме алкашня, — проговорил кто-то. — Шел бы ты домой — проспался, — раздалось с другой стороны. Сторож схватил его за руку, попытался поднять. Он рванулся и задел подсвечник, который с грохотом упал на пол. — Тише-тише, милый… — подлетела к нему Лидия Ивановна, старенькая прихожанка. — Так же нельзя. Завтра приходи. Батюшка обязательно с тобой поговорит. — Сейчас мне нужно! — почти прокричал тот. И даже ударил себя кулаком в грудь. Как будто там что-то болело. — Что тут у вас происходит? — выбежал из алтаря отец Евгений. Он был одет, в руках чемоданчик. — Молодой человек, в чем дело? — строго посмотрел на пьяного. — Что, тоже скажете домой идти? — усмехнулся парень. «Ну, началось!» — раздраженно подумал батюшка. --- У него в тот день у самого все шло наперекосяк… Беременная в очередной раз матушка слегла с тяжелейшим токсикозом и не смогла отвести дочь в школу. Пришлось ему. А у него служба… Теща тоже заболела, сказала, что не придет посидеть с маленьким сыном. Потащил с собой в храм, сдал на руки сердобольным прихожанкам. Потом два отпевания и недовольные чем-то родственники, грозившие жалобами… А теперь срочное соборование в больнице. Сам владыка попросил. Какой-то его дальний умирающий родственник. Отец Евгений уже давно должен был туда выехать. И матушка позвонила, плохо совсем. Нужно в больницу… А когда? И этот пьяница еще… --- Эх, сколько таких повидал уже отец Евгений… Сколько скорбел о них… Живут, как хотят. Ни о каком Боге не думают. Тем более — о вечности. Здесь и сейчас! Успеть бы, урвать бы… А однажды выпьют, пробьет их пьяная слеза, торкнет что-то внутри... Увидят купола и давай стучать в ворота: «Поп! Открывай! Душа просит!» И хорошо, если постучит и уйдет. А иногда целый скандал на всю улицу. Сатисфакции своих неожиданных религиозных потребностей требуют: «Три часа ночи? А мне какое дело! Мне Бог сейчас нужен!» Если батюшка на месте, то часами ему про жизнь, да про «жену-мегеру старую»… Да про пассию помоложе… Могут еще денег отвалить с пьяных глаз. Отцу Евгению один так раскошелился. На следующее утро проспался и пришел грoши обратно требовать: «Как не стыдно! Человек не в себе был, а вы воспользовались! Рады свой опиум для народа бедным людям втюхивать». Ну а если батюшка вразумлять начнет, мол, приходи завтра или позвони, ты же никакой, то, опять же, хорошо, если послушает. Может и с кулаками. И назавтра, как правило, никто не приходит и не звонит. На трезвую голову Бог не нужен. Времени нет… --- **«Поп ты или нет!»** За секунды все это промелькнуло в голове отца Евгения. Но попытался он раздражение в себе подавить. — Ты, брат, сходи отдохни. А завтра утром я тебя буду ждать. Но мужчина уже хватал его за руку: — От меня вам всем нужно сегодня! А мне завтра?! — Молодой человек, мне от вас ничего не нужно! А вам стыдно должно быть в таком виде в храм приходить! Завтра я вас буду ждать… Как проспитесь! — Да поп ты или нет?! Но батюшка быстро вышел из храма. Он очень спешил, да… Шепнул только на ухо сторожу, чтобы успокоил и вывел дебошира. В машину запрыгнул и помчался на порученное владыкой соборование. --- Потом ехал и корил себя. «Поп ты или нет»… Быть может, там и правда что-то серьезное? «Если серьезное, то завтра придет. Обязательно придет, — утешал себя отец Евгений. — Но зачем я ему про "стыдно" сказал? Не знаю же всего. Ладно… Если что серьезное — вернется. Обязательно вернется! А если нет?.. Ну, значит, как все ТЕ. Которым Бог на трезвую голову не нужен!» Парень не вернулся… Значит — как все они… --- **«Врач вы или нет!»** Сделал тогда отец Евгений дела. Матушку в больницу отвез. Потом родила она благополучно. И забылся со временем тот парень… Как-то вечером, когда вся семья мирно ужинала да прошедший день обсуждала… А любили они с матушкой и детьми сесть так вечером и поговорить — что хорошего сделали, что не очень, и за что им Господа сегодня благодарить. В общем, вели богоугодную беседу, и тут сынок их за живот схватился. — Ну что ты, милый… Неужели так болит? — спросила матушка. — Он сегодня весь день на живот жалуется. Может, съел чего? Ну потерпи, пройдет… Но мальчику становилось хуже. Он уже и ходить не мог. Донес его на руках отец Евгений в машину — и в больницу. А внутри холодело все: «Неужели все так серьезно?» — Потерпи, сынок… Сейчас-сейчас… Все будет хорошо! Господи, не оставь! Вот и больница. — Доктора! Доктора срочно! — Мужчина, что ж вы так кричите? — проворчала старенькая санитарка. — Вы нам всех больных распугаете! — Вы не видите, моему ребенку плохо! Позовите врача! — Скоро будет врач, не шумите! Пересменка у них… Сергей Иванович, домой уже? Мимо проходил молодой мужчина. — Да… Что здесь происходит? — Отец сына привез… — Вы доктор? Что с ним? — У меня смена закончилась… Сейчас другой врач будет. Сергей Иванович очень спешил. Дома ждала больная мать… — Врач вы или нет! — в отчаянии схватил его отец Евгений за руку. Доктор внимательно посмотрел на батюшку. На стонущего мальчика… — Зовите медсестер, в смотровую его. Я сейчас… — Так домой же вы… — возразила санитарка. — В смотровую, я сказал! И пошел переодеваться. --- **«Батюшка, вы помните?»** Слава Богу, вовремя оказался рядом тот доктор. У мальчика был перитонит. А больница маленькая, персонала немного. Другие заняты. Уйди тогда Сергей Иванович, неизвестно, чем все это обернулось бы. Но осмотрел, диагностировал, лекарства начали давать, к операции готовить. В общем, все закончилось хорошо. А отец Евгений не знал, как и благодарить этого человека. И лицо его казалось ему смутно знакомым… Где он мог его видеть? Так и не вспомнил. Спросил как-то, тот только плечами пожал. — Батюшка, а доктор-то… Вы помните? — подошла к нему через несколько дней Лидия Ивановна, та его прихожанка старенькая. Она ходила вместе с матушкой навещать мальчика. Очень она его любила, нянчилась много, когда маленьким был, внуком считала. Своих-то не было. — Что помню, Лидия Ивановна? — Это же он тогда приходил пьяным… Лидия Ивановна всегда помнила всех. — Когда? Отец Евгений спросил просто, чтобы что-то сказать. Он все вспомнил. И обожгла душу горячей волной безжалостная память. «Завтра приходи!» «От меня вам всем нужно сегодня, сейчас, а мне завтра? Поп ты или нет!» «Мне от вас ничего не нужно!» «Врач вы или нет?!» --- Отец Евгений пришел домой глубокой ночью. Слава Богу, службы утром не было. Матушку предупредил по телефону, что задержится. Но она все равно волновалась. Сидела на кухне, ждала. В окно выглядывала. Еще больше заволновалась, когда подъехало такси и из него вышел батюшка. — Что произошло? — Давай чайку попьем, а? До утра просидели они на кухне. Матушка слушала. А отец Евгений рассказывал историю про маленького мальчика Сережу, который в детстве делал уколы плюшевым мишкам и зайцам, а все машинки у него были скорой помощью. И мечтал, что вырастет, станет доктором и вылечит всех-всех людей на свете от всех болезней. И брата своего Петьку тоже вылечит. А то он в последнее время лежит в больнице. И мама с ним постоянно. Дома почти не бывает. И плачет бабушка. И шепчется с отцом про какой-то рак. А ему, Сереже, ничего не говорят. Но он все видит. Обязательно вылечит! И будут они с Петькой, как раньше, играть и смеяться. В реке у деда в деревне купаться, в сарае в сене прятаться и слушать, как ищут их всей округой. И драпать потом от дедова ремня. Не успел! Петька умер. Но Сережа вырос и все равно поступил в медицинский институт. Уехал в столицу и поступил. Там в первый раз примерил белый халат и почувствовал себя супергероем. Который спасет всех детей. Всех таких Петек! Обязательно спасет! Он же детский хирург! Вернулся в родной город к матери. Отец умер, и она осталась одна. Предлагали Сергею хорошее место в столице, но он отказался. И устроился сюда, в маленькую провинциальную больницу. Детей лечил, спасал, как и мечтал. Работу свою очень любил. Хотя и понял давно уже, что врачи — не боги и не супергерои в белых халатах. Но все у него было хорошо. А потом прямо на операционном столе умер у него мальчик шести лет. Нет, Сергей сделал все, что мог. И все было правильно. Но спасти ребенка было уже невозможно. Слишком поздно привезли его в больницу. Это была первая его «врачебная» смерть. До сих пор каждую минуту помнит он лицо матери: — Доктор, как там? Все хорошо? Почему вы молчите? А он молчал. И не знал, как сказать, что сына ее больше нет. Смотрел на нее, сжав зубы и еле сдерживая слезы. И ее нечеловеческий крик: — Это вы… Это вы виноваты! И чувство вины… Бесконечное, липкое. Мог ли спасти? Все ли сделал? Следующую операцию Сергей провести не смог. Боялся. Хорошо, что было кем заменить. А потом запил. Пил и видел, как наяву, того мертвого мальчика. И слышал крик несчастной матери. Когда стало совсем невыносимо, пошел в храм, к Богу. Впервые в жизни. Завтра он не пришел. Не обиделся, нет. Сергей не был обидчивым. Просто замолчала душа, не услышавшая нужного слова. Но и стыдно было ему, конечно, что пьяным завалился. Он и на работу не пошел. Слава Богу, начальство отнеслось с пониманием. Потом домой к нему пришли коллеги, поддержали, долго говорили. Убеждали не увольняться. Он и об этом думал. Убедили… Сергей вернулся к работе. Сначала — с трудом. Потом все пошло своим чередом. Но мальчика того не забывал ни на минуту. И мать его… --- Отца Евгения узнал сразу. Странно даже. Тогда был он пьян. А сейчас батюшка без облачения. Спешил домой после смены к больной матери. Мог бы и пройти. Но опять в памяти возник тот мальчик… И взгляд матери… Теперь уже в глазах отца Евгения. Батюшка его очень благодарил потом. И все спрашивал: «Не виделись ли раньше?» Но зачем? Пусть будет, как есть. И вот Лидия Ивановна… А потом приехал и сам отец Евгений. — Я в глаза ему смотреть не мог, — говорил батюшка матушке своей. — А он только смущенно улыбался: «Ну что вы… Я сам виноват, пьяным пришел». — Он врач! Настоящий врач! Человек! А я кто? — тихо говорил батюшка тогда на кухне матушке своей. — Одни тело лечат, другие душу. А я мимо души прошел. Спешил, бежал… — Ну ты же правда не мог, — утешала его жена. — Знаешь, настоящий священник тот, у кого всегда есть хотя бы капля тепла для человека. Не можешь сейчас — обними, объясни. По-человечески объясни. Чтобы согреть, иногда нужны секунды. Тогда он завтра обязательно придет. А я? «Мне от вас ничего не нужно!» А вот как в жизни бывает! Господь вразумил! А еще вспоминал слова своего старенького духовника из Лавры, которые тот когда-то ему сказал: «Сначала полюби, образ Божий в человеке увидь, а потом говори! Слышишь, сынок! Полюби! Пьяного, грязного, злого… Тогда сердце тебе правильные слова подскажет. Мы же, священники, иногда что-то скажем — и пошли своей дорогой. Дела, требы. А боль и горе человека не видим. Прошли мимо этой боли и забыли. И пропал человек. Окаменела душа. А ведь он к нам как ко Христу пришел. Всегда помни об этом! Не дай Бог мимо горя пройти… Не дай Бог!» --- …Дружат они уже много лет. Настоящий врач и настоящий священник. Сергей потом еще видел смерть своих пациентов. Переживал, конечно, сильно. Не так, как в первый раз… Но после каждого такого случая оставалась на сердце кровавая метка. Но он очень старается. Лечит тела, а через них души. И отец Евгений очень старается. Но как все люди, совершает ошибки. После которых тоже остаются кровавые метки на сердце: — Чтобы не забыл, не повторил, опять мимо не прошел, — говорит он. — Бог же нам, священникам, души доверил. Об этом даже думать страшно… Господи, прости Ты меня. Одна надежда — на милость Его! Очень он хороший батюшка! Я знаю!

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

алкоголь бабушка внутренняя сила врачебные истории дедушка дети дочь животные истории из жизни мама моя половинка Папа семья сострадание сын

30 рублей и 30 копеек

Маленькая Таня вошла в свою спальню, вытащила из потаенного места в шкафу банку из-под варенья, открутила крышку и высыпала на кровать монетки, которые ей удалось скопить за долгое время. Она тщательно пересчитала их раз, потом другой и затем третий. Сумма была та же. Ошибки быть не могло. Аккуратно положив монеты обратно, она накрепко закрутила банку и, незаметно выбежав из дома, побежала в центральную аптеку их небольшого городка, что была в шести кварталах от дома. Пробежав по мокрому снегу, Таня, разрумянившись, вошла в помещение, наполненное запахом лекарств, подошла к прилавку и увидела аптекаря, который стоял в стороне и беседовал с каким-то мужчиной. Она терпеливо ждала, когда он обратит на неё внимание, но безуспешно — аптекарь был очень увлечён своей беседой с другим посетителем. Простояв довольно долго, Таня провела сапожком по линолеуму, делая скрипящий звук и стараясь привлечь к себе внимание. Но это не помогло. Тогда она прочистила горло, изобразив самый страшный звук, который могла, но и это не помогло. Сняв с себя варежки, которые остались висеть на резинке, продетой под искусственной шубкой, она вытащила из-за пазухи банку с мелочью, открутила крышку и высыпала монетки на стеклянный прилавок. И это сработало. Недовольный аптекарь обернулся на шум и спросил несколько раздражённым тоном: — И что тебе надо? И продолжил, не дожидаясь ответа: — Я разговариваю со своим братом из Москвы, которого уже не видел сто лет! — А я хочу поговорить о своем брате, – сказала Таня с такими же раздражёнными нотками. – Он очень, очень больной, и я хочу купить чудо! — Что, что? – спросил её аптекарь. — Его зовут Андрюша. У него что-то плохое растёт в голове, и мама сказала, что только чудо спасёт его. Скажите, сколько стоит чудо? — Мы здесь чудесами не торгуем, девочка. Извини, но я не могу тебе помочь, – сказал аптекарь, чуть смягчив голос. — Послушайте, у меня есть деньги заплатить за это. И если этого не будет достаточно, я найду ещё. Скажите только, сколько это стоит! Брат аптекаря, солидный, хорошо одетый мужчина, наклонился и спросил маленькую девочку: — Что за чудо нужно твоему брату? — Я не знаю, – ответила Таня. – Мама говорит, что он очень больной и только чудо может помочь. Нужна операция, а у папы нет денег. Я подумала, что, может, хватит моих. — Сколько же у тебя денег? – спросил мужчина. — Тридцать рублей и тридцать копеек! – ответила Таня, заметно возвысив голос. – Это всё, что у меня есть, но если надо — я достану ещё. — Что за чудесное совпадение! – улыбнулся мужчина. – Тридцать рублей и тридцать копеек — это точная цена за чудо для маленьких братиков. Он сложил её мелочь в одну руку, а другой — взял её за варежку и сказал: — Отведи меня, где ты живёшь. Я хочу увидеть твоего брата и познакомиться с твоими родителями. Мы посмотрим, если у меня есть чудо, которое тебе нужно. Хорошо одетый мужчина оказался известным нейрохирургом Фёдоровым из столичной клиники. Он сделал Таниному брату бесплатную операцию, и прошло совсем немного времени, когда Андрюша снова оказался дома совершенно здоровым. Счастливые мать и отец сидели и говорили о том удивительном стечении обстоятельств, которые привели их к такой радости. — Этот хирург — был настоящее чудо! — шептала мама. — Я даже не могу себе представить, сколько бы это могло стоить. Таня улыбалась. Она точно знала, сколько стоит это чудо… тридцать рублей и тридцать копеек… плюс вера маленькой сестрёнки.

1 просмотров • 3 месяца назад

Врачебные истории

алкоголь дети животные за пределами логики истории из жизни мама моя половинка Папа семья чудеса

Показано 82-90 из 97 рассказов (страница 10 из 11)